Трансмутация [СИ] - Алла Белолипецкая

— Что я бы сделал?

Остзейский немец Розен уж точно не знал всех русских жаргонизмов.

— Она хочет сказать, — подала голос Настасья, — что очень вам помогла, обыскивая меня и мой номер. Хотела бы я знать: что именно вы искали?

— Ну, не сучка ли? — Теперь в голосе Сюзанны-Клементины сквозило чуть ли не восхищение. — А то ты не знаешь! И я еще плохо тебя обшмонала — кое-куда не заглянула. Интересно, братец мой туда заглядывал? Думаю, вряд ли. Он смотрел на тебя как на святую икону. Наверное, даже и не пытался тебя трахнуть.

— Ну, хватит! — резко оборвал сенатор свою подельницу, поднялся на ноги и подошел к Настасьиной кровати. — Я знаю, какие исследования проводил ваш дед. Мир потерял в его лице одного из величайших ученых мужей. И я прошу простить мою спутницу за её бесцеремонные, хамские высказывания.

— Я попросила бы тебя выбирать выражения. — Видоизмененная Сюзанна сделала к ним несколько шагов, основательно прихрамывая; как видно, даже трансмутация не восстановила полностью её ахиллово сухожилие, поврежденное гарпуном. — Я ведь…

Розен только глянул на неё через плечо — и она тут же осеклась, умолкла.

— Как вы меня нашли? — спросила Настасья.

— Вы предъявили свой паспорт в Лухамаа. А у меня, как вы понимаете, есть кое-какое влияние в Балтсоюзе. И я попросил своих сторонников, чтобы она помогли мне вас отыскать. Для меня лично и для той организации, которую я представляю, жизненно важно получить доступ к разработкам вашего деда. Полагаю, он передал их вам на каком-то электронном носителе?

— А с чего вы взяли, будто он передал мне что-то? Моя почти родственница разве вам не рассказала, при каких обстоятельствах мы с дедушкой виделись в последний раз?

— Ну, ладно. — Розен кивнул так, словно ничего другого и не ожидал услышать. — Поговорим иначе. Вы же понимаете, что я могу сильно навредить вам?

— В смысле — убить меня?

— Нет, что вы, убивать я вас не стану. Я помню заповедь: «Не убий».

Настасья позволила себе издать мысленный смешок, однако вслух ничего не сказала.

— Но вот устроить вам трансмутацию — это другое дело, — продолжал сенатор. — Говорят, без наркоза — это просто агония. Были случаи: люди проделывали это в домашних, так сказать, условиях. И сходили с ума — в медицинском смысле, не в фигуральном. Но у них, по крайней мере, был стимул: обрести красоту. А не стать вот таким созданием.

Он сунул в карман пиджака левую руку; из его правой руки всё ещё сочилась кровь. Зеркально блеснула колба — капсула Берестова/Ли Ханя; и Розен, явно наслаждаясь моментом, поднес её к самым глазам девушки. И в индикаторном окошке она разглядела чудовищный лик седой бабищи лет шестидесяти на вид — с мерзким испитым лицом, с заплывшими поросячьими глазками.

— Как вам, Настасья Филипповна, перспектива: прожить остаток жизни в таком виде? — спросил сенатор. — Ваш пёс — и тот убежит от вас. Когда проснется, конечно. Он, в отличие от вас, получил двойную дозу успокоительного: моей спутнице пришлось выстрелить в него еще раз, когда он вцепился мне в руку.

Настасья нисколько не удивилась, что он знает её имя-отчество. Если уж он навел справки о местожительстве Петра Королева, то, конечно, разузнал всё и о единственной родственнице профессора.

Гастон, словно бы почуяв недоброе, заворочался на полу и засопел. Но пока и вправду не проснулся. Настасья дернула руками, пытаясь высвободить хотя бы одну, но — хлопковое полотенце держало крепко: не скользило, не растягивалось. А тяпнутый господин явно шутить не собирался: поднес капсулу к виску Настасьи и нажал кнопку, высвобождавшую жало инъектора.

Транквилизатор на неё уже не действовал, и Настасья ощутила, как сердце её затрепыхалось от паники. Да, она знала, что благодаря китайскому биоинженеру Ли каждый теперь мог проходить трансмутацию сколько угодно раз. И, даже став старой уродиной, она совсем не обязательно осталась бы ею на всю жизнь. Вот только — она бы уж точно никогда не стала собой прежней. И она не хотела терять себя — почти так же сильно, как не хотела отдавать этому не-убийце разработки своего дедушки.

— Это не её пес, — вдруг произнесла (Сюзанна) рыжая дамочка. — Они с дедом никогда животных дома не держали.

— Вот как? — Розен недоверчиво вскинул брови, но, по крайней мере, чуть отодвинул зеркальную колбу от виска Настасьи — заглянул ей в глаза. — И чья же тогда эта собака?

— Отвяжите меня от кровати и позвольте одеться, — сказала девушка, с трудом проглотив сухой комок, перекрывший ей горло. — Тогда и поговорим.

Она ясно понимала: второго шанса у неё не будет. И ей нужно было всё разыграть правильно — вообразив себя, к примеру, героиней кого-нибудь старого фильма о ловкой шпионке на задании. Или, на крайний случай, представив себя девушкой Бонда — вроде Веспер Линд из фильма «Казино Рояль». Её дед говорил ей, что она очень похожа на Еву Грин, которая сыграла роль Веспер. Вот только — Настасья хорошо помнили, чем завершилась та история. «Веспер Линд утонула, — подумала она, — так же, как все те безликие — овцы добрых пастырей».

7

Настасья теперь сидела — не лежала — на своей кровати. Её не только развязали, но и позволили одеться. Она натянула длинноватые ей джинсы Макса с заедающей застежкой-молнией и его толстовку, а потом собрала волосы в пучок и сколола их заколкой. И всё это время Сюзанна держала её на прицеле ван Винкля.

А Гастон между тем начал просыпаться: продрал глаза и широко зевнул, показав длинный, изогнутый на конце черпачком, язык.

— Ну, — проговорил Розен, едва только Настасья оделась, — я свою часть сделки исполнил. Итак?..

— Дедушка передал мне кое-что перед тем, как мы с ним расстались, это правда. Но сейчас этой вещи у меня с собой нет. Я отдала её кое-кому — владельцу собаки и тех вещей, которые сейчас на мне. Это был внешний жесткий диск компьютера. Кажется, в старые времена такие называли словом винчестер.

— Вы знаете, что находится на этом диске?

У Розена даже заострился от напряжения нос, когда он спрашивал это. Чему Настасья нисколько не удивилась. То, что разработал её дед — это было супероткрытие, бомба. Даже в не завершенном еще виде.

— Диск был защищен паролем, — сказала она (имя любимого писателя твоего отца задом наперед). — Потому-то мне и пришлось обратиться к тому человеку — владельцу пса. Дедушка записал пароль на листке и положил его вместе с диском в сумку, где были наши